Ребекка - Страница 33


К оглавлению

33

Когда меня позвали к ленчу, я почувствовала облегчение. Спокойствие и полное бесстрастие Фритса в соединении с глуповатым лицом Роберта действовали успокаивающе, а ровно в половине третьего, минута в минуту, подъехала машина Беатрисы, и она вышла, чтобы поприветствовать меня.

— Вы плохо выглядите. Исхудавшее лицо, ужасно бледное. Что случилось?

— Да ничего не случилось. Я никогда не была особенно румяной.

— Да, но когда я видела вас в прошлый раз, вы были совсем другой.

— Вероятно, тогда еще сохранялись следы итальянского загара.

— О, у вас тот же характер, что и у Максима, который не выносит, когда обсуждают его здоровье. Быть может, вы собираетесь подарить нам инфанта?

— Не думаю.

— У вас не бывает тошноты и недомогания по утрам?

— О нет!

— Ну, конечно, это не всегда протекает так. Когда я носила Роджера, то все девять месяцев была весела и здорова, а накануне родов еще играла в гольф. Если у вас есть какие-нибудь подозрения, вы бы правильно поступили, поделившись со мной.

— Мне, право, нечего сказать вам, Беатриса.

— Должна сознаться, что буду очень рада, если вы подарите Максиму сына и наследника. Максим был бы счастлив. Надеюсь, вы не принимаете никаких мер предосторожности?

О не обижайтесь на меня. Конечно, для женщины, любящей охоту и спорт, провести свой первый сезон на режиме беременной было бы ужасно, это могло бы расстроить самый счастливый брак. Но вы ведь увлекаетесь рисованием, а оно вам никак не помешает. Кстати, много ли вы рисуете?

— Очень мало.

— И в самом деле, нельзя же сидеть на месте, когда стоит такая чудесная погода. Понравились ли вам книги, которые я прислала?

— Да, очень, это был прекрасный подарок!

— Рада, что сумела вам угодить.

Мы сели в машину, и Беатриса повела ее с бешеной скоростью: люди, которых мы обгоняли, ругались и грозили нам кулаками, а один пешеход остановился, чтобы погрозить нам палкой.

Наконец, мы свернули на узкую проселочную дорогу, и Беатриса вновь заговорила:

— У вас кто-нибудь гостил в Мандерли?

— Нет, никаких гостей, очень спокойно.

— Оно и лучше, ужасно много хлопот бывает с этими приемами. Когда вы побываете у нас, то увидите, что у нас все гораздо проще: тесный маленький кружок, где все прекрасно знают друг друга. Мы поочередно обедаем друг у друга, а после играем в бридж. А вы играете в бридж?

— Играю, но плохо.

— О, это совсем неважно. Лишь бы играли хоть как-нибудь. Просто не знаешь, что делать с неиграющими людьми а перерыве между чаем и обедом и после обеда. Нельзя же все время разговаривать!

Сейчас, когда Роджер стал уже взрослым, он часто привозит своих друзей, и мы от души веселимся. Жаль, что вас не было с нами на прошлое Рождество: было очень весело, мы ставили разные шарады. Жиль обожает всякие переодевания и был в своей стихии.

Мы считаем, что ему следовало стать актером. А после одного-двух бокалов шампанского он делается таким веселым, что ему нет удержу. На этот раз он и его старый друг Дикки Марш оделись в длинные платья и спели дуэт. Какое это имело отношение к задуманному в шараде слову, так никто и не понял, но все безумно смеялись.

Я с ужасом подумала о том, что, быть может, следующее Рождество мне придется провести в этом «веселом» обществе, и затем успокоилась, решив, что непременно заболею инфлуэнцей.

— Мы, конечно, ни на что не претендуем, — продолжала Беатриса, — а вот у вас, в Мандерли, несколько лет тому назад была настоящая театральная постановка и приезжали даже гости из Лондона. Но, конечно, организация такого спектакля — очень хлопотное дело… Как себя чувствует Максим?

— Спасибо, хорошо.

— Весел и счастлив?

— По-видимому, да.

Мы проезжали по узкой деревенской улице, и ей пришлось замолчать. А я думала о том, поговорить ли с ней по поводу миссис Дэнверс и этого Фэвелла. Но не хотелось, чтобы она поднимала из-за этого шум и рассказала Максиму.

— Беатриса, — в конце концов решилась я, — знаете ли вы человека по имени Фэвелл?

— Джек Фэвелл? Да, знаю. Ужасный шалопай. Я видела его однажды несколько лет тому назад.

— Он приезжал вчера в Мандерли повидаться с миссис Дэнверс.

— Да, возможно…

— Но почему?

— Он двоюродный брат Ребекки.

— Никогда бы не подумала, что у нее может быть такой брат. Мне он совсем не понравился.

— Вас можно понять.

Я решила о дальнейшем умолчать и не сказала, что Фэвелл просил скрыть его визит от Максима.

Мы подъехали к воротам и направились к большому кирпичному дому поздневикторианского стиля. Здание было огромное, а жила в нем одна слепая старушка.

Нам открыла дверь горничная.

— С добрым утром, Нора, — сказала Беатриса, — как у вас тут дела?

— Благодарю вас, все хорошо, мадам.

— Как себя чувствует старая леди?

— Как вам сказать, мадам, по-разному: иногда хорошо, а иногда неважно. Но она, безусловно, будет вам рада.

— Это жена мистера де Винтера, миссис де Винтер.

— Добрый день, мадам. Как вы поживаете?

Мы прошли через узкий холл и гостиную и вышли на террасу. На ступеньках везде стояли каменные вазы, заполненные цветущей геранью. В низком кресле в углу, завернутая в шали и обложенная подушками, сидела бабушка Беатрисы.

Она была очень похожа на Максима, вернее, у Максима, когда он будет очень стар и слеп, будет точно такое же лицо.

Сиделка, занимавшее место рядом со старушкой, встала, положила закладку в книгу, которую она читала вслух, и улыбнулась Беатрисе.

— Как вы поживаете, миссис Леси? — спросила она.

Беатриса пожала ей руку и представила меня.

33